Упразднение Петром I патриаршества и учреждение Святейшего Правительствующего Синода. История восстановления патриаршества в россии Почему петр 1 отменил патриаршество

Преобразования Петра I вызывали протест со стороны консервативного боярства и духовенства. Глава православной церкви патриарх Адриан открыто высказывался против ношения иноземного платья и бритья бороды. Во время казни бунтовщиков-стрельцов на Красной площади патриарх, моля об их пощаде, с крестным ходом пришёл к Петру в Преображенское, но царь его не принял. После смерти Адриана (1700) Пётр решил не назначать нового патриарха, вокруг которого могли бы сосредоточиться противники преобразований. Он назначил «местоблюстителем патриаршего престола» рязанского митрополита Стефана Яворского, но не предоставил ему прав, принадлежащих патриарху. Сам царь открыто говорил: «Отец мой имел дело с одним бородачом, а я с тысячами».

К протестантам и католикам Пётр относился терпимо и разрешал им совершать свои богослужения. Терпимо относился Пётр вначале и к раскольникам, но близость видных сторонников раскола к царевичу Алексею резко изменила дело. Раскольники были обложены двойным подушным окладом, не допускались к государственной службе и должны были носить особое платье.

Раскольники видели в брадобритии ересь, искажение лика человека, созданного по «божию подобию». В бородах и длинных одеждах раскольники видели отличие русского человека от «бусурман» -- иноземцев. Теперь, когда и сам царь и его приближённые брились, носили иноземное платье, курили «богомерзкую антихристову траву» (т. е. табак), среди раскольников возникли легенды, что царь подменён иноземцами в «Стекольном» (т. е. в Стокгольме). В 1700 г. пытали в Преображенском приказе книгописца Григория Талицкого за составление письма, в котором излагалось, «будто настало последнее время, и антихрист в мир пришел, и антихрист тот -- государь». В рукописных сочинениях начётчиков, в лицевых апокалипсисах изображали антихриста похожим на Петра, а антихристовых слуг - в виде петровских солдат, одетых в зелёные мундиры. Острота оппозиции в расколе была в значительной мере выражением крестьянского протеста против растущего гнёта.

Пётр вёл борьбу с раскольниками путём посылки «увещателей», предписывая в то же время в случае «жестоковыйного упрямства» предавать суду. Иначе сложились отношения с умеренной частью раскола, отказавшейся от оппозиции правительству. Пётр терпимо относился к знаменитому раскольничьему скиту на реке Выге, основанному Денисовым. Обитатели скита несли работу на Олонецких железоделательных заводах.

В целом Пётр I пошёл по пути превращения церковной службы в государственную.

Ещё во время первого своего заграничного путешествия в 90-х годах XVII века молодой царь живо интересовался церковной жизнью в европейских государствах. Более двух часов Петр беседовал с английским королем и его дочерью на темы обустройства Англиканской Церкви. Именно тогда из уст английского монарха прозвучал совет молодому русскому царю «сделаться самому главой Русской Церкви, чтобы располагать всей полнотой государственной власти, по примеру Англии». Протестантский дух церковного устройства окончательно захватил Петра, когда он побывал в Саксонии, на родине Мартина Лютера. Стоя перед статуей первого реформатора, Петр заявил: «Сей муж, для величайшей пользы своего государя, столь мужественно наступал на жадного до власти папу, что подлинно заслужил величайшего почтения от своего народа».

Согласно протестантскому церковному устройству все церкви, находящиеся на территории какого-либо государства, в высшем своем управлении зависят от главы этого государства. Такое устроение целиком совпадало с идеями церковного преобразования Петра. Он хотел, чтобы государь без чьих-либо нареканий смог не только вмешиваться в дела Церкви, но и управлять ею.

Однако прошло около двадцати лет, прежде чем Петр воплотил свои идеи в жизнь. Для их реализации ему необходим был единомышленник в церковной среде. И такой человек нашелся. Это был киевский архимандрит Феофан (Прокопович). Процесс рождения церковной реформы протекал в полном секрете от Церкви и ее иерархии.

Обогащению понятия «государственная служба» способствует анализ ее разновидностей, в частности такой оригинальной, как государственная служба духовенства и ее подвида - государственной духовной службы. Хотя Табель о рангах 1722 г. предусматривала только чины воинские, статские, придворные, не упоминая о духовных, служба православного духовенства может быть признана особым видом государственной службы. В период разработки и принятия Табели государственная духовная служба еще не вполне объективировалась: глобальная церковно-административная реформа проводилось параллельно. Впоследствии же реальное положение не могло найти отображения в Табели по идеологическим причинам: светская власть не отважилась афишировать инкорпорацию институтов Православной церкви в государственный механизм. В результате юридическое нормирование государственной духовной службы определялось комплексом прецедентов и находило лишь косвенное и/или частичное отражение в нормативных правовых актах Андерсон М.С. Петр Великий. - Ростов на Дону: Феникс, 2007. - С.94.

Государственная служба в Российской империи определялась деятельностью «в порядке подчиненного управления государством» и характеризовалась субъективным (конкретное лицо как представитель органа управления) и объективным (деятельность самого лица в аппарате государственного управления) моментами. Главным в государственной службе становилось «уполномочие» на подзаконную деятельность в сфере управления. Соответственно основные признаки государственной службы -это: совокупность определенных действий; действия совершаются в интересах государственного управления; определенный способ выполнения действий; нахождение в пределах должностных полномочий История России. С древнейших времен до конца века. - М.: АСТ, 2001. - С.122. По нашему мнению, служба православного духовенства обладает этими признаками. Так, духовники при исправительных заведениях были наделены определенной компетенцией, включая совершение таинств веры. Данные действия духовенства совершались в интересах государственного управления хотя бы потому, что, как известно, при императоре Петре I в случае сообщения на исповеди сведений о готовящемся преступлении против государственной власти или царствующей династии священнослужитель был обязан донести об этом в правоохранительные органы. Кроме того, лица духовного сана при исправительных учреждениях не ограничивались исключительно целью совершения таинств, но и осуществляли образовательную и просветительскую функции в арестантской среде на основании как светских государственных актов -- университетских уставов и пр., так и государственно-корпоративных актов Церкви. Это соответствует характеристике управления как подзаконной административной деятельности.

Дореволюционная теория права не видела разницы между церковью и всяким другим союзом, подчиненным верховной власти и содействующим целям общественного благополучия. Светская власть, будучи высшей и исключительной инстанцией общего блага, признавала себя вправе заведовать церковью так же, как и всяким иным учреждением или союзом, преследующим общественные цели. К началу XX в. завершилась религиозно-церковная эволюция, начало которой положили преобразования Петра Великого. Вследствие комплекса реформ самостоятельность Русской православной церкви и духовенства оказались скорее призрачными, нежели реальными. Духовенство превратилось в особого рода «служилый класс» посредством прикрепления к государственной службе. Церковь в Российской империи утратила свою независимость, став, по сути, государственным Ведомством православного исповедания. Самый яркий пример сращивания обязанностей государства с компетенцией церковной корпорации - это ведение актов гражданского состояния в виде метрических книг.

На определенном этапе развития Русская православная церковь стала также своего рода «средством массовой информации» государственной власти: Указом 1718 г. было велено обязательно ходить в церковь в воскресные дни и праздники, так как там после обедни читались новые Указы, о которых не умеющие читать могли узнать только во время таких слушаний. Кроме того, нельзя не заметить вмешательство Правительствующего Сената в устройство церковных приходов, состав причтов и порядок поступления в причт. Пожалования духовным академиям титула «императорских» производились с единственно заложенным в это смыслом -- подготовка кадров «духовных чиновников». Церковь привлекалась к пропаганде полезных для самодержавия идей и мероприятий, включая кредит, страхование, формы ведения сельского хозяйства. Черному духовенству было поручено дело просвещения и благотворительности, а кроме того - обязанность ведения монастырских штатов История России: В 2 т. Т. 1: С древнейших времен до конца XVIII в. /Под редакцией А. Н. Сахарова. - М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак»: ООО «Издательство Астрель», 2008. - С.311.

Таким образом, все духовенство было привлечено на государственную службу и составило особый полупривилегированный служилый класс государственной духовной службы. По мнению авторитетных дореволюционных исследователей церковного права, реформа церковной жизни окончательно пошла не по пути установления самоуправления, а по пути бюрократическому.

Все настойчивые просьбы высшего духовенства об избрании патриарха Петр отвергал. Впервые Петр упомянул о грядущей реформе лишь в 1718 году, отвечая на очередную жалобу патриаршего местоблюстителя и упрекая его в беспомощности. Царь заявил, что «впредь для лучшего мнится быть духовной коллегии, дабы удобнее было и возможно исправлять такие великие дела как церковное управление». В это же время он поручил Феофану, ставшему уже Псковским епископом, написать проект этой коллегии и слово в ее защиту.

XVIII век был эпохой радикального изменения многих сторон жизни русского народа. С царствованием Петра I наступает период так называемой «европеизации» России. По образцу западноевропейских государств строится политическая жизнь страны, ее хозяйство. Энергично внедряются западноевропейские формы культуры. Хотя в России со многими из этих явлений западноевропейской жизни начали знакомиться еще в XVII в., при Петре I все они стали насаждаться сверху - насильственно и немедленно. Предпринятая при этом ничем не обоснованная ломка национальных культурных традиций и форм государственной жизни указывает на одну из уязвимых сторон Петровской реформы.

Свои преобразования в строе церковной жизни, исходившие из соображений «государственной пользы», Петр I начал еще при жизни Патриарха Адриана. Так, в 1697 г. царским указом под государственный контроль было взято хозяйство архиерейских домов и монастырей («тунегибельные вотчины»), причем монастырям запрещалась строительная деятельность. В 1698 г. была прекращена выплата казенной руги (т. е. денег и хлеба. - Ред.) церквам, имевшим угодья и приходские дворы. Церквам же, не имевшим угодий и приходских дворов, руга была уменьшена наполовину. Сами же угодья церквей объявлялись оброчными статьями казны. После смерти Патриарха (16 октября 1700) Петр I предпринимает дальнейшие шаги с целью еще большего подчинения церковного строя в России интересам царского абсолютизма.

Выборы нового Патриарха так и не состоялись. Был лишь назначен Экзарх (Местоблюститель) Патриаршего престола, которым по желанию царя стал образованный украинец митрополит Рязанский Стефан (Яворский). При этом Экзарху и Освященному Собору была предоставлена компетенция вести только дела «о расколе, противностях Церкви и ересях». Что же касалось назначений на церковные должности и других церковно-административных вопросов, то ими теперь практически полностью распоряжались сам царь и его приближенные А. Д. Меньшиков, И. А. Мусин-Пушкин и выдвинувшийся позднее архимандрит Феодосии (Яновский).

В январе 1701 г. был восстановлен упраздненный еще в 1667 г. монастырский приказ, в ведение которого переходило управление всеми церковными вотчинами и распоряжение сборами и нарядами с них. На содержание архиереев и монастырей из приказа теперь назначалось жалованье, причем крайне урезанное - «без чего прожить невозможно». Остальные суммы, получившиеся со сборов от церковных имений, предполагалось употреблять на государственные и общественные нужды, в частности на создание школ и благотворительных учреждений (больниц, богаделен для нищих, увечных воинов и т. д.). Впрочем, если при монастырях, приходах или архиерейских домах устраивались богадельни, то соответствующим духовным властям вотчины вновь возвращались под их собственное управление, хотя и при сохранении государственного контроля над доходами с них.

Подводя итог двадцатилетней деятельности монастырского приказа, нужно сказать, что она привела церковное хозяйство к крайнему расстройству. Архиерейские дома скудели из года в год, монастырские строения разваливались без поправки, в вотчинах от непосильных сборов резко сокращалось число дворов. Недоимки по сборам с церковных имений постоянно росли, достигнув в 1721-1722 гг. огромной по тому времени суммы - более 1,2 млн рублей.

Между тем заимствованные у протестантов взгляды на отношения государства и Церкви еще более усилились у Петра I в связи с его путешествиями по Европе. Так, во время первого из них он не без внимания слушал Вильгельма Оранского, советовавшего ему устроить Русскую Церковь на манер Англиканской, объявив себя ее Главою. В 1712 г. в Виттенберге, увидев памятник М. Лютеру, Петр высказал похвалу последнему за то, что тот «на Папу и на все его воинство мужественно наступал для величайшей пользы своего государя и многих князей, которые были поумнее прочих».

В стремлении русских церковных деятелей сохранить патриаршество самодержец видел всего лишь ненавистный ему «папежский дух». Таким образом, к 1718 г. судьба церковной реформы была уже предрешена. Нашелся у нее и готовый теоретик - «скорое перо» Петра I - епископ Феофан (Прокопович).

Недовольство части духовенства вводимыми порядками вызывало раздражение Петра I, a нередко навлекало на недовольных репрессивные меры. Так, еще в 1700 г. был лишен кафедры епископ Тамбовский Игнатий, снабжавший деньгами книгописца Григория Талицкого и «со слезами» читавший его тетради, в которых доказывалось, что Петр I - «антихрист». В 1707 г. был лишен кафедры и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь митрополит Нижегородский Исайя, резко протестовавший против действий монастырского приказа в его епархии. Но особенно много тягостных переживаний доставило немалому числу представителей духовенства, не исключая и самого экзарха, дело царевича Алексия.

С царевичем Алексием многие связывали восстановление былых обычаев. Бежав за границу в 1716 г., царевич Алексий поддерживал связь с некоторыми духовными лицами (епископ Ростовский Досифей, митрополиты Крутицкий Игнатий (Смола) и Киевский Иоасаф (Краковский) и др.). Когда же в 1718 г. царевич был возвращен в Россию, то во время розыска (следствия. - Ред.), учиненного отцом, в качестве главной причины возникшей между ними вражды Петр I назвал «беседы с попами и чернецами». Тогда же после лишения сана были казнены епископ Досифей, духовник царевича протопоп Иаков Игнатьев и близкий к первой супруге Петра I, царице Евдокии, ключарь собора в Суздале Феодор Пустынный. Митрополит Игнатий был лишен кафедры, а вызванный на допрос митрополит Иоасаф (Краковский) скончался по дороге из Киева.

В 1718 г. Петр I, учреждая коллегиальную форму управления для различных областей государственной жизни, решил создать для высшего управления церковной жизнью Духовную Коллегию. По его поручению епископ Псковский (впоследствии архиепископ Новгородский) Феофан (Прокопович; 1681-1736) написал «Духовный регламент», в котором были указаны мотивы замены Патриаршего управления Русской Церковью коллегиальным, права и обязанности Духовной Коллегии и ее состав.

Указывая причины («вины») упразднения патриаршества и заменив его коллегиальной формой церковного управления, составитель «Духовного регламента» демагогически утверждал, что, «во-первых бо, известнее взяскуется истина Соборным сословием, нежели единым лицем» (ч. I, § 1). Между тем общеизвестно, что Всероссийские Патриархи решали принципиальные вопросы церковного устройства и управления совместно с Освященным Собором, состоявшим из всех архиереев Русской Церкви, а порой и других представителей духовенства. В то же время Духовная Коллегия состояла всего из 12 человек, в их числе только трое должны были быть епископами, а остальные - неподведомственными им клириками, при этом Президент Коллегии в епископском сане не обладал никакими особыми правами (ч. III, § 1-2).

Таким образом, нововведенная «коллегиальность» явилась ударом по традиционному в Православной Церкви началу соборности в церковном управлении. Все члены Коллегии назначались императором. «Сие же наипаче сильно есть, когда Коллегиум правительское под Державным Монархом есть и от Монарха установлено» (ч. I, §3).

Впрочем, «Духовный регламент», правда опять же в демагогической форме, указывал и подлинную причину упразднения патриаршества и учреждения Духовной Коллегии. «Велико и сие, что от Соборного правления не опасатися отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного...» (ч. I, § 7). Смысл этого высказывания сводился к тому, чтобы лишить Русскую Церковь остатков ее внутренней автономии и полностью подчинить интересам петровского абсолютизма.

Вместе с тем постепенно стали различаться постоянные члены Синода и временно присутствующие. Архиереи со временем стали преобладать в Синоде, и в конце XIX в. членами Синода назначались только святители, хотя в начале XX в. в состав Синода снова начали входить представители белого духовенства. К XX в. постоянными членами Синода были митрополиты Санкт-Петербургский, Киевский, Московский и Экзарх Грузии. Звание первенствующего члена Святейшего Синода (позднее именовавшегося первоприсутствующим), председательствовавшего на заседаниях, связывалось с Новгородской и Санкт-Петербургской кафедрами.

В течение года (с февраля 1720 по февраль 1721 г.) шел сбор подписей под «Духовным регламентом» русских архиереев и настоятелей крупнейших монастырей. Они ставили свои подписи, опасаясь царского гнева.

Торжественное открытие Духовной Коллегии, которая по настоянию ее членов получила наименование Святейшего Правительствующего Синода, состоялось 14 февраля 1721 г.

Хотя «Духовный регламент» и был составлен церковным лицом - епископом Псковским Феофаном (Прокоповичем), но он, по сути дела, был обычным актом государственного законодательства, не опирающимся на церковное каноническое право.

Согласно «Духовному регламенту», в России, в Русской Церкви по единоличной воле монарха упразднялось патриаршество. Император сам объявил себя «верховным судьей», видя в Синоде проводника «своей правильной власти». Высшее Церковное Управление осуществлялось в последующем под контролем светской власти.

Это было явным расхождением с основами канонического права, прежде всего с 34-м правилом святых апостолов, в котором прямо говорится, что «епископам всякого народа подобает знати Перваго из них и признавати его яко Главу». Это апостольское правило многократно подтверждалось правилами Вселенских и Поместных Соборов.

В том же 1721 г. Петр I обратился к Константинопольскому Патриарху Иеремии III с ходатайством о признании Восточными Православными Патриархами Святейшего Синода. Патриарх Иеремия III дал положительный ответ в феврале 1722 г. В сентябре 1723 г. Константинопольский и Антиохийский Патриархи (Александрийская Патриаршая кафедра была вакантна, Иерусалимский Патриарх был тяжело болен) особой грамотой признали проведенную Петром I реформу Высшего Церковного Управления, назвав Святейший Синод своим «во Христе братом», имеющим право совершать то же, что и Патриаршие престолы. «Так неканоническая по замыслу, по ее принципам и способу проведения в жизнь церковная реформа Петра Великого была формально легализована этим утверждением Восточных Патриархов» .

На протяжении всего Синодального периода церковная реформа Петра I отрицательно воспринималась в широких церковных кругах. Из иерархов петровского времени, пожалуй, только один архиепископ Феофан (Прокопович) был всецело предан этой церковной реформе, идеологом которой он фактически являлся.

Президент Синода Митрополит Рязанский Стефан (Яворский) считал патриаршество необходимой и лучшей формой Высшего Церковного Управления Русской Церковью. Против церковной реформы так или иначе высказывались также вице-президент Синода архиепископ Новгородский Феодосии (Яновский; 1727), архиепископ Тверской Феофилакт (Лопатинский; 1741), митрополит Крутицкий Игнатий (Смола; 1741), архиепископ Ростовский Георгий (Дашков; 1739), епископ Воронежский Лев (Юрлов; 1755), митрополит Казанский Сильвестр (Холмский; 1735), епископ Карельский Маркелл (Родышевский; 1742) и другие иерархи.

В XIX в. митрополит Московский Филарет (Дроздов; 1782-1867) возражал против официальной записки А. Н. Муравьева «О состоянии Православной Церкви в России» и, в частности, высказался следующим образом в отношении церковной реформы Петра I:

«Записка говорит, что Патриархи Иоаким и Адриан противились петровым преобразованиям и поэтому были неудобны для правительства. Едва ли так. Петр мог ужиться с ними, если бы не прельстился проектом Лейбница о коллегиях, в том числе и о Духовной Коллегии, которую у протестанта перенял Петр, но которую Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод. Записка жалуется, что Синод остался. Напрасно. Хорошо было бы не уничтожать Патриарха и не колебать иерархии, но восстановить Патриарха было бы не очень удобно; едва ли был бы он полезнее Синода. Если светская власть начала тяготеть над духовною, почему один Патриарх тверже вынес бы сию тяжесть, нежели Синод? Было время, когда в России не было ни Патриарха, ни Синода, а только Митрополит. Но власть светская искренно чтила духовную власть и ее правила (установления); и сия имела более удобства действовать с ревностью и одушевлением. Вот в чем дело!» .

До Петра I духовенство было свободно от основных государственных налогов и воинских обязанностей. Уже с азовских походов 1695–1696 гг. Петра духовенство было привлечено к строительству флота. Для пополнения государственной казны из монастырских хранилищ стали изыматься ценности. Петр, пытаясь привлечь все население на службу государству, значительно увеличил сборы с духовенства: оно не только платило налоги со всех недвижимых имений (земель, бань, мельниц и пр.), но стало платить специальные «драгунские деньги» (на содержание конных драгунских полков); был введен налог на содержание армейского духовенства. Духовенство стало привлекаться к различным строительным работам, несению караульной службы, на него было возложено обеспечение квартирования воинских частей. Воссоздание 24 января 1701 г. Монастырского приказа, которому были переданы в управление архиерейские и монастырские вотчины, особенно подорвало хозяйственное благополучие церкви.

С Петра I духовное сословие стало использоваться государством для пополнения армии чиновничества. В практику вошли «разборы» духовенства, в результате которых «безместных попов», годных к воинской службе, сдавали в солдаты. Выпускники духовных училищ и семинарий из-за недостатка для них мест священников и церковнослужителей поставляли значительный контингент чиновников для гражданской службы.

С 1701 г. существенно были ограничены функции и прерогативы церковного суда. Ранее они были весьма широкими, когда по гражданским и уголовным делам («кроме разбойных, татиных и кровавых дел») церковному суду было подсудно всё: духовенство, церковный причт и зависимые от духовенства люди. Эта юрисдикция Церкви по весьма широкому кругу дел простиралась на всё население государства. В так называемые «духовные дела» входили не только дела о преступлениях против и Церкви, но и целые сферы гражданского и отчасти уголовного права: дела о браке и семье, о наследовании т.п. .

Вопрос об ограничении полномочий церковного суда был поднят светской властью в 1700 г. Тогда еще был жив патриарх Адриан. По его повелению были составлены «Статьи о святительских судах», содержащих каноническое обоснование судебных привилегий Русской Церкви. Это была последняя попытка отстоять неприкосновенность церковного суда. После смерти Адриана 16 октября 1701 г. ряд дел был изъят из ведения церковного суда: брачные, бракоразводные, о насильственных браках, о правах законного рождения, о прелюбодеянии, насилиях над женщинами и пр. В ведении церковного суда оставались богохульство, еретичество, раскол, волшебство и суеверия, но на деле церковные власти вели лишь предварительное следствие по этим делам («изобличали», т.е. устанавливали вину преступника), а окончательное решение перешло в компетенцию светского суда . В связи с восстановлением в 1701 г. Монастырского приказа в его ведение, наряду с заведованием церковным имуществом, перешел и суд над крестьянами, принадлежавшими Церкви.

Вместе с тем Петр I обязал духовенство выполнять некоторые административные и, до известной степени, политические функции. На приходское духовенство была возложена обязанность объявлять прихожанам все государственные законы во время воскресной службы. Приходское духовенство обязано было вести метрические книги о крещениях, венчаниях, погребениях населения своего прихода, а во время проведения переписей населения (ревизий) доносить об уклонившихся от записей в ревизские «списки», выявлять раскольников и вести за ними наблюдение.

Как политическое преступление считался пропуск приходскими священниками хотя бы одной из «табельных служб» – богослужений в дни тезоименитств царя и всех членов царской семьи, коронаций и царских побед. Введена была клятвенная присяга духовенства на верность императору. До этого священник приносил клятву следовать только церковным уставам, а в мирские дела «не вреватися» (не вмешиваться). Указ 22 апреля 1722 г. требовал, чтобы каждый, вступая в духовную должность, приносил клятву «быть верным, добрым и послушным рабом и подданным императора и его законным наследникам», оборонять прерогативы и достоинство императорской власти, «не щадя в потребном случае и живота своего», доносить о всяком ущербе, вреде и убытке интересам императора, «об открытых на исповеди воровстве, измене и бунте на государя или иное злое умышление на честь и здравие государево и фамилию Его Величества . Иначе говоря, светская власть требовала от православного священника идти на нарушение основного канонического правила – сохранения тайны исповеди. Этот же указ предусматривал, чтобы все секретные дела, которые священнику будут поручены от властей, «содержать в совершенной тайне и никому не объявлять».

В «Прибавлении» к «Духовному регламенту» снова напоминалось об этом, причем со ссылкой на Св. Писание: «Сим объявлением (донесением властям о том, что сказано на исповеди. – В.Ф.) не порокуется исповедь, и духовник не преступает правил евангельских, но еще исполняет учение Христа: «Обличи брата, аще не послушает, повеждь церкви». Когда уже о братнем согрешении Господь повелевает, то кольми паче о злодейственном на государя злоумышлении» (см. Приложение 3.2).

Петром I издаются указы, регламентирующие культовую деятельность, что следует квалифицировать как вторжение светской власти в каноническую сферу деятельности церкви. В законодательном порядке предписывается обязательная ежегодная исповедь прихожан (указ 1718 г.), которая должна фиксироваться в «вероисповедных книгах». Священники должны были строго учитывать «небытейщиков» (не бывавших на исповеди) и доносить о них не только церковным, но и светским властям. Эта мера предусматривала выявление «раскольщиков», уклонявшихся от исповеди. Всякий, упорно не ходивший на исповедь, признавался «раскольщиком». С пропустившего исповедь в первый раз взимался штраф в размере 5 коп., во второй раз размер штрафа удваивался, в третий раз – утраивался. О «неисправно» бывавших на исповеди поведено подавать ведомости гражданским властям, и по этим ведомостям «чинить наказания». Специальные указы требовали от священников также следить, чтобы прихожане «ходили в церковь к вечерне и утрене», не отвлекались бы во время службы «посторонними делами», слушали богослужение «в безмолвии и с благоговением» и чтобы не было «бесчинного стояния в храме» .

Преследование раскола церковью и государством имело свои особенности. Церковь строго подходила к отступлениям от православия (вовлечение в ересь и раскол), считая их наиболее важными преступлениями («опаснее человекоубийства, ибо не тело, а душу похищают»), т.е. с точки зрения государственного «вреда». На первый план здесь выступал политический момент: наибольшую опасность представляли те раскольники и еретики, которые не признавали не только Православную Церковь, но и «антихристову» государственную власть, т.е. в царствующем императоре усматривали «антихриста». Их ловили, подвергали жестоким наказаниям и ссылали в монастырские тюрьмы «для исправления» или на каторгу. К признававшим официальную власть относились мягче. В 1716 г. они были обложены двойным подушным окладом, обязаны были носить особое платье, и им было запрещено занимать любые административные должности.

По указу 1702 г. свобода вероисповедания предоставлялась всем иностранцам, проживающим в России. Но свобода вероисповедания для иностранцев не означала признания равноправия вер. Категорически запрещалась пропаганда иностранцами своей веры в России. Каралось совращение православных в иную веру, но всячески поощрялся переход в православие. Иностранца-неправославного запрещено было хоронить на православных кладбищах .

Важнейшим актом в конфессионатьной политике Петра I явилось подчинение церкви в политико-административном отношении, что выразилось в упразднении института патриаршества и учреждении взамен его высшего светского коллегиального органа по церковным делам – Святейшего Синода. Этот акт знаменовал собой начало нового, синодального, периода в истории Русской Православной Церкви.

Во время казни мятежных стрельцов в 1698 г. патриарх Адриан в силу своего долга и обычая дерзнул «печаловаться» царю за осужденных, но эта попытка с гневом была отвергнута Петром I. После смерти Адриана 16 октября 1700 г. Петр I по совету своих приближенных лиц решил «повременить» с избранием нового патриарха. Вместо патриарха «экзархом, блюстителем и администратором патриаршьего престола» был назначен митрополит Рязанский и Коломенский Стефан Яворский. В этой должности он находился около 20 лет – до учреждения Духовной коллегии, первым и последним президентом которой он являлся.

Петр I с подозрением относился к российскому духовенству, усматривая в нем противодействующую силу своим преобразованиям. Для этого у него были резонные основания. Действительно, большинство иерархов Русской Православной Церкви не поддерживало петровские реформы, поэтому Петр нашел себе сторонников не среди церковников России, а на Украине, главным образом среди питомцев Киево-Могилянской духовной академии.

В 1700 г. Петр I издал указ о вызове малороссийских духовных лиц , которые заняли руководящие должности в Русской Церкви. Среди них оказались такие видные деятели Русской Православной Церкви начала XVIII в., как профессор Киево-Могилянской духовной академии Стефан Яворский, сразу назначенный митрополитом Рязанским и Коломенским, Дмитрий Туптало, назначенный в 1702 г. митрополитом Ростовским, Филофей Лещин- ский – сибирским митрополитом, Феодосий Яновский (с 1712 г. архимандрит Алексакдро-Невского монастыря в Петербурге) и знаменитый церковный деятель и писатель, ректор Киево-Могилянской духовной академии (с 1718 г. епископ Псковский) Феофан Прокопович, ставший ближайшим сподвижником Петра I, видным идеологом петровских церковных реформ.

По подсчетам К.В. Харламповича, из 127 архиереев, занимавших в 1700–1762 гг. русские архиерейские кафедры, было 70 украинцев и белорусов . Как отметил В.С. Шульгин, «дело не ограничилось тем, что украинцы заняли большинство архиерейских кафедр. Они стали настоятелями важнейших монастырей и некоторых соборов Москвы и Петербурга; в основном из них формировался штат придворного духовенства; они составили большинство в военном, морском, и посольском духовенстве, заняли видные места в епархиальном управлении. Наконец, в их руках оказалась вся система духовного образования, так как преподавательский состав духовных школ, в том числе и Московской славяно-греколатинской академии, формировался в основном из «ученых киевлян» .

Русское духовенство было оттеснено на задний план, что усилило его вражду к пришельцам, в которых они видели «еретиков» и «латынян». Украинское духовенство кичилось своей ученостью и высокомерно относилось к «невеждам» русским. «Пришельцы» не цеплялись за «древлее благочестие», исконно русские обычаи, даже пренебрегали ими и охотно поддерживали петровские церковные преобразования. Они активно поддерживали и другие политические акции Петра. Впрочем, как отметил В.С. Шульгин в уже цитируемом нами исследовании, «пришельцы» настолько прочно укрепились, что становились даже сами ревностными приверженцами старорусской церковной традиции, а некоторые из них ничем не отличались в этом от русского духовенства и консервативно настроенных светских деятелей , даже становились в оппозицию к петровским преобразованиям. Вождем этой оппозиции стал местоблюститель патриаршьего престола Стефан Яворский, который, по мере углубления церковной реформы, всё более расходился с Петром, допуская резкие выпады против его действий в отношении и церкви. Он выступил против экономических мер в отношении церкви, не одобрял развода царя с первой женой и его второго брака при живой жене, недвусмысленно заявлял об Алексее Петровиче как законном наследнике престола. Стефан Яворский видел церковную реформу Петра «взятой с протестантского образца». В своем трактате «Камень веры» (1718) Стефан Яворский резко высказался против подчинения церкви государству и проводил теорию «двух властей» («кесарево кесарю, а Божие Богу», т.е. сфера деятельности духовной и светской властей должна быть четко очерченной: царю – гражданские дела, пастырю – духовные). Петр I запретил публикацию этого трактата (он был опубликован в 1728 г.).

В 1718 г. Петр I поручил Феофану Прокоповичу подготовить проект коллегиального органа управления Русской Православной Церковью по образцу учреждаемых в то время гражданских коллегий. В феврале1720 г. проект был готов, исправлен Петром и внесен на обсуждение в Сенат, на заседание которого были приглашены 7 архиереев и 6 архимандритов. В Сенате без всяких изменений проект был всеми одобрен и подписан, затем тексты его были отправлены в Москву, Казань и Вологду, куда должны были прибыть остальные архиереи и настоятели важнейших монастырей для его подписания – для Петра было важно получить письменное согласие всех высших духовных лиц церкви. Эта процедура затянулась почти на год. 25 января 1721 г. указом Петра I Регламент был утвержден и в том же году опубликован под названием «Духовный Регламент Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, Императора и Самодержца Всероссийского».

Духовный Регламент состоит из трех частей: в первой дано определение нового устройства церковного управления (Духовной коллегии), во второй определен круг компетенции и функций Духовной коллегии, в третьей подробно перечислены обязанности архиереев и приходских священников, об учреждении системы духовных учебных заведений (см. Приложение 3.1).

В Регламенте доказывается законность и необходимость введения коллегиального высшего органа управления церковью вместо единоличного (патриаршьего). Выдвигаются следующие аргументы: коллегиальное управление в сравнении с единоличным может решать дела скорее и беспристрастнее, «что един не постигнет, то постигнет другий», к тому же коллегия «свободнейший дух в себе имеет» и не боится сильных персон, и как соборное учреждение имеет больше авторитета.

К тому же от коллегиального правления можно «не опасатися отечеству от мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного, ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной; но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковой правитель есть вторый государь, самодержцу равносильный, или большиего». В доказательство Регламент указывает на византийскую историю, на историю папства и на подобные же «и у нас бывшие замахи».

Однако, как верно отметил историк Русской Церкви И.К. Смолич, «основной смысл «Регламента» заключается не столько в отмене патриаршества, сколько в революционной перестройке отношений между государством и церковью» . А эта «перестройка», добавим, выразилась в том, что новое церковное управление (как и сама Церковь) было поставлено в строгую подчиненность верховной светской власти – императору, который в Регламенте именуется «крайним Судиею, правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния блюстителем». Иначе говоря, император объявлялся главой Русской Православной Церкви, а учрежденная им Духовная коллегия – орудием его управления церковными делами, находясь на положении созданных в то же время гражданских коллегий. Назначение лиц в состав Духовной коллегии, как и увольнение их, совершалось по царскому повелению. Все они при вступлении в должность обязаны были принести присягу на кресте и Евангелии по установленной форме: «Клянуся паки Всемогущим Богом, что хощу и должен еемь моему природному и истинному царю и государю Петру Первому, всероссийскому самодержцу, и прочая и прочая и прочая... и Ея Величеству государыне Екатерине Алексеевне верным, добрым и послушным рабом и подданным быть» . Духовный регламент завершал меры, направленные на ликвидацию независимости Русской Православной Церкви, т.е. полностью подчинял ее светской власти.

В мае 1722 г. было издано «Прибавление» к Духовному Регламенту, именуемое «Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского» . Оно подробно определяло условия и порядок вступления в священнический сан, обязанности священника по отношению к прихожанам, духовному начальству и светской власти, порядок вступления в монашество, правила монастырской жизни (см. Приложение).

Духовная коллегия была учреждена 1 января 1721 г. и торжественно открыта 14 февраля того же года. Вскоре она получила наименование Святейший Правительствующий Синод. Согласно Духовному Регламенту состав Синода был определен в количестве 12 «правительствующих особ». Но именным указом 25 января 1721 г. вместо12 было назначено 11 лиц: один президент (Стефан Яворский), два вице-президента (Феодосии Яновский и Феофан Прокопович), 4 советника и 4 асессора из представителей монашествующего и белого духовенства. После смерти Стефана Яворского в 1722 г. Петр не назначил нового президента, и эта должность была упразднена. Главным деятелем в Синоде стал Феофан Прокопович. Вскоре после учреждения Синода последовало повеление царя, чтобы «в Синод выбрать из офицеров доброго человека, кто бы имел смелость и мог управление синодского дела знать и быть ему обер-прокурором и дать ему инструкцию, применяясь к инструкции генерал-прокурора Сената» .

Первым обер-прокурором был назначен полковник И.В. Болтин В составленной для него инструкции говорилось: «Обер-прокурор повинен сидеть в Синоде и смотреть накрепко, дабы Синод свою должность хранил и во всех делах, которые к синодскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам управлял.. что все записывать повинен в свой журнал, также накрепко смотреть, чтоб в Синоде не на столе только дела вершились, но самим действом по указам исполнялись. Также должен накрепко смотреть, дабы Синод в своем звании праведно и нелицемерно поступал. А ежели увидит противное сему, тогда в тот же час повинен предлагать Синоду явно, с полным изъяснением, в чем они или некоторые из них не так делают, как надлежит, дабы исправили. А ежели не послушают, то должен в тот час протестовать, и оное дело остановить, и немедленно донесть Нам» . Как видно отсюда, власть обер-прокурора на первых порах носила преимущественно надзирательный характер. В той же инструкции он именуется «оком Государевым и стряпчим по делам государственным». Постепенно его власть всё более и более расширялась: в XIX в. он становится по своему положению и значимости наравне с министрами (о чем будет сказано ниже).

В 1723 г. Св. Синод был утвержден восточными патриархами (Константинопольским, Антиохийским, Александрийским и Иерусалимским), которые признали за ним все патриаршие права и именовали своим «во Христе братом» .

Таким образом, в результате церковных реформ Петра I Русская Православная Церковь фактически оказалась в полном подчинении у светской власти, а учрежденное управление Церковью стало частью государственного аппарата Духовенство превратилось в своеобразный служилый класс по духовному ведомству. За Церковью уже не признавалось инициативы даже в ее собственных делах, что имело для нее тяжкие последствия. Об этом откровенно писал в 1811 г. Александру I Н.М. Карамзин: «Петр объявил себя главой церкви, уничтожив патриаршество как опасное для самодержавия неограниченного.. Со времен Петровых упало духовенство в России. Первосвятители наши были уже только угодниками царей и на кафедре языком библейским произносили им слова похвальные.. Главная обязанность духовенства есть учить народ добродетели, а чтоб сии наставления были тем действительнее, надо уважать оное». Карамзин подчеркивал, что «если церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный, усердие к ней слабеет, а с ним и вера» .

2. Конфессиональная политика при преемниках Петра I (1725–1762)

«Ни до, ни после Анны русское правительство не обращалось с духовенством с таким недоверием и с такой бессмысленной жестокостью». Архимандрит Дмитрий Сеченов говорил впоследствии (в 1742 г.), что духовенство «так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия молчали и уст не смели о благочестии отверзти» .

Произведены были и перемены в высшем управлении, преследовавшие цель еще большего ее подчинения светской власти. Вместо упраздненного Верховного тайного совета учрежден Кабинет министров, в подчинение ему был поставлен Синод, в котором всеми делами заправлял Феофан Прокопович. Историк Русской церкви А.В. Карташев отмечает: «Синод был терроризирован через него, и в потоке дел, приобретавших характер политического розыска, часто забегал вперед и рекомендовал суровые меры раньше органов государственных. Дух диктатуры кабинет-министров поставил управление церковью в зависимость не только от учреждений государственных, но и прямо от лиц диктаторов, именовавшихся тогда временщиками» .

Правление Анны Иоанновны особенно тяжелым было для монастырей и монашества. 25 октября 1730 г. последовал ее указ о строгом соблюдении запрета монастырям под каким бы то ни было видом (покупки, дарения, завещания) приобретать земли. Приобретенная ими в нарушение этого указа земля отбиралась . Указом 11 февраля 1731 г. этот запрет был распространен и на малороссийские монастыри . Перепись монастырей и монашествующих, проведенная в 1732 г., открыла многих постригшихся в монахи вопреки установленных Петром 1 правил (разрешалось постригать только вдовых священнослужителей и отставных солдат). Указ 1734 г. потребовал неукоснительного исполнения этих правил. На епархиального архиерея налагался штраф в размере 500 руб. Настоятель монастыря, который дозволил «незаконный» постриг, осуждался на пожизненную ссылку, а принявшего постриг «расстригали» и подвергали телесному наказанию. Установлена была бдительная слежка за «насельниками» монастырей. Настоятелей и настоятельниц обителей часто вызывали в Петербург в Тайную канцелярию, где их подвергали допросам о поведении монашествующих. Монашество, как и белое духовенство, также подвергалось опустошительным «разборам», которые проводила Тайная канцелярия. Молодых иноков забирали в солдаты, работоспособных отправляли на принудительные работы – на Урал и в Сибирь, остальных, «незаконно» постриженных, лишали монашеского звания и изгоняли из монастырей. При «разборах» привлекали к ответственности и настоятелей монастырей за «незаконный» постриг в монахи .

При Анне Иоанновне ужесточилась борьба с «расколом». Однако «раскол» продолжал распространяться. От правительственных репрессий старообрядцы укрывались в лесах, бежали в Сибирь, где в знак протеста и в качестве наиболее верного пути к «спасению души» совершали самосожжения. Самые страшные «гари» (самосожжения) совершались в уральских и сибирских лесах в 20–30-х годах XVIII в. Для поимки «раскольников» посылались военные команды .

Восшествие на престол Елизаветы Петровны было встречено духовенством с ликованием и большими надеждами, которые вскоре получили свое оправдание. 15 декабря 1740 г., через три недели по восшествии на престол, Елизавета издает указ о проведении широкой амнистии пострадавшим в царствование Анны Иоанновны политическим и церковным деятелям. Были освобождены из тюремных казематов и возвращены из сибирской ссылки невинно пострадавшие иерархи, настоятели монастырей и церковных приходов. Им были возвращены их звания и должности. Как писал известный историк Русской Церкви А.В. Карташев: «Освобождение от кошмара бироновщины может быть ни одним сословием, ни одним сектором государственной машины не переживалось с таким торжеством и энтузиазмом, как православным духовенством» . С церковных кафедр Елизавету Петровну прославляли как «спасительницу от ига иноплеменного», как «восстановительницу православия». Елизавета Петровна заявила о себе как «защитница православия». Еще будучи царевной, она демонстративно выказывала свое благочестие и любовь к духовенству, к духовным проповедям, к благолепию церковной обрядности. Таковой она осталась и на престоле – ездила по богомольям, особенно в любимый ею Троице-Сергиев монастырь, который в 1744 г. по ее повелению был переименован в лавру, соблюдала все посты, делала богатые пожертвования монастырям и церквам .

В 1742 г. был издан указ, по которому суд над духовными лицами был предоставлен Синоду и по политическим делам. Сам Синод, ранее подчиненный Верховному совету, а затем Кабинету министров, был восстановлен в прежнем своем достоинстве с титулом «Правительствующего».

Возродились надежды на восстановление былого влияния церкви. Среди деятелей церкви зазвучали речи об активной роли церкви в государственных делах. Члены Синода – епископ Новгородский Амвросий Юшкевич и епископ Ростовский Арсений Мацеевич подали императрице доклад («Всеподданнейшее предложение»), в котором предлагалось восстановить патриаршество или, в крайнем случае, «сообразно с каноническими требованиями» восстановить должность президента и не допускать светских лиц к управлению церковными делами. Однако Елизавета Петровна, объявившая, что будет соблюдать все законы Петра, не согласилась на такие изменения. Но она выразила согласие на передачу управления церковными вотчинами из ведения Коллегии экономии в ведение Синода .

Елизавета Петровна особое значение придавала составу и деятельности Св. Синода, который пополнился новыми лицами, почти исключительно епископами (всего 8 персон), среди них такие видные церковные деятели, как архиепископ Новгородский Дмитрий (Сеченов), занявший лидирующее положение в Синоде, архиепископ С.-Петербургский Вениамин (Григорович), Псковский епископ Гедеон (Криновский), обладавший блестящим проповедническим даром, и энергичный Ростовский архиепископ Арсений (Мацеевич). Обер-прокурором Синода был назначен князь Я.П. Шаховской – человек просвещенный, «крепкий ревнитель государственного интереса и всякой законности». Он подобрал опытных и компетентных чиновников в синодскую канцелярию и быстро привел в порядок дела в Синоде. Елизавета Петровна постоянно интересовалась работой Синода, требуя от обер-прокурора еженедельных докладов.

В конце царствования Елизаветы Петровны остро стал вопрос об управлении церковными имениями. Синодальная Канцелярия Экономического Правления, куда в 1744 г. было передано управление этими имениями, не подняла их доходности. Для решения вопроса о церковных имениях Елизавета Петровна в 1757 г. учредила Конференцию из членов Синода и светских лиц. По докладу Конференции 30 сентября 1757 г. о мерах «к освобождению монашествующих от мирских попечений и к доставлению им свободы от трудностей при получении вотчинных доходов» последовал указ, который предусматривал, чтобы архиерейские и монастырские имения управлялись не «монастырскими служками», а «отставными офицерами»; все повинности монастырских крестьян перевести на оброк; чтобы из дохода ничего не употреблялось в расход сверх штатов и остальное хранилось особо и ни на что без именного указа Ее Величества не издерживалось, так, чтобы ведая размер остатков, Ее Величество могла раздавать на строение монастырей» . Однако по совету влиятельных духовных лиц императрица отказалась от реализации этого указа, и управление монастырскими имениями снова было передано в ведение Синода.

Эту меру Елизаветы Петровны исследователи рассматривают как «первый шаг» по пути к секуляризации церковных имений.

Первая попытка провести секуляризацию церковных имений была предпринята в короткое царствование Петра III. Изданный 21 марта 1762 г. указ объявлял об изъятии у монастырей и архиерейских домов земель и крестьян и передаче их в казну. Однако этот указ реальной силы не имел. На места он дошел только летом 1762 г., когда император был уже свергнут с престола.

3. Конфессиональная политика Екатерины II и Павла I

28 июня 1762 г. в результате государственного переворота власть перешла к Екатерине II, которая объявила указ Петра III 21 марта 1762 г. «святотатственным посягательством» на церковные имения, «неполезным учреждением, которое учинено без всякого порядка и рассмотрения». Императрица заверяла духовных деятелей в отсутствии у нее «намерения и желания присвоить себе церковные земли». 12 августа 1762 г. она подписала указ о возвращении всех вотчин духовенству. Но это был тактический ход. Стремясь успокоить духовенство, Екатерина II действовала осмотрительно и осторожно, подготавливая широкомасштабную программу секуляризации церковных имений.

27 ноября 1762 г. указом императрицы была образована Комиссия о духовных имениях, по своей значимости приравненная к коллегии, под председательством действительного тайного советника Г.Н. Теплова в составе обер-прокурора Св. Синода А.С.Козловского, трех высших иерархов Церкви и трех наиболее влиятельных вельмож из духовных и светских лиц . 29 ноября 1762 г. последовала специальная инструкция, которая определяла ее компетенцию и порядок деятельности; инструкция обязывала Комиссию составить описи монастырской синодальной, церковной и архиерейской земельной собственности, и зафиксировать крестьянские повинности. Комиссия составила об этом основной законопроект, разъясняющий положения и другие нормативные акты, которые легли в основу реформы церковного землевладения.

1762 год был отмечен небывалым размахом волнений монастырских крестьян. Поводом к волнениям явилась отмена Екатериной II указа Петра III об отобрании монастырских земель и крестьян в казну. На подавление волнений были направлены воинские команды. В августе 1762 – июле 1763 гг. были изданы указы о принятии мер к прекращению волнений монастырских крестьян. В числе этих мер было некоторое сокращение повинностей крестьян.

Непосредственное проведение секуляризации церковных имений было возложено на Коллегию экономии, воссозданную 12 мая 1763 г. , действующую согласно специальной инструкции от 6 июня 1763 г. На места были посланы 77 обер-офицеров, которые составили подробные описания монастырских владений.

26 февраля 1764 т. вышел указ о секуляризации церковных владений – в большинстве в великорусских епархиях . Все имения Синода, архиерейских кафедр и монастырей поступали в казну и передавались в управление Коллегии экономии. Численность монастырей сократилась втрое, разделенных отныне на штатные (взятые на содержание государством) и заштатные, которым предстояло существовать «собственным иждивением». Указом 10 апреля 1786 г. была проведена секуляризация монастырских имений в Киевской, Черниговской и Новгород-Северской, а указом от 26 апреля 1788 г. – в Екатеринославской, Курской и Воронежской епархиях . (О секуляризации монастырских имений см. в гл. 3. «Монастыри и монашество».)

Секуляризация церковных земель лишила церковную оппозицию ее материальной базы. Последней вспышкой церковной фронды явилось выступление в защиту старых (досинодальных) порядков (особенно против секуляризации церковных имуществ) митрополита Ростовского и Ярославского Арсения Мацеевича.

Митрополит Арсений был яркой и одаренной личностью в русской церковной иерархии. Он не мирился с вторжением светских властей в церковные дела. Мацеевич неоднократно посылал в Синод «доношения» против политики правительства по отношению к Православной Церкви. Последнее его «доношение» от 10 марта 1763 г. было направлено против вторжения представителей светской власти в хозяйственные дела его епархии. А еще в феврале 1763 г. в ростовском соборе Мацеевич совершил обряд «отлучения» против «восстающих на церкви Божии», на их «советников», а также и на тех, кто покушался на церковные имения (имелась ввиду предстоящая их секуляризация).

За свои выступления Мацеевич был вызван на суд в Синод. Он был лишен сана и сослан в Николо-Корельский монастырь. Но он продолжал свои протесты и нашел сочувствующих среди северного монашества. В 1767 г. по доносу его судили вторично. Приговор, вынесенный Мацеевичу в соответствии с указом Екатерины II, гласил: «1) Лишить монашеского звания; обряд расстрижения совершить в самой губернской (Архангельской. – В.Ф.) канцелярии; 2) одеть в мужицкую одежду и переименовать в Андрея Враля; 3) сослать на вечное и безысходное содержание в Ревель под неусыпный надзор; 4) бумаги, чернил и даже береста (!) ему не давать; 5) не допускать к нему ни под каким видом никого. И, одним словом, так его содержать, чтобы и караульные не только о состоянии его, но ниже и о сем его гнусном имени не знали». Караульных солдат предписано было взять из местного гарнизона, в большинстве не знающих русского языка . Арсений Мацеевич умер в каземате 28 февраля 1772 г. Расправа над ним произвела устрашающее впечатление на русских иерархов.

В Сибири велось следствие против митрополита Тобольского и Сибирского Павла (Канюшкевича), в котором видели «врага» секуляризации церковных имений. Дело было основано на подозрениях, которые не оправдались. Он также подвергся суровым репрессиям и в итоге был лишен кафедры и отправлен «на покой» в Киево-Печерскую лавру.

В связи с секуляризацией с приходов были сняты некоторые прежние платежи в пользу архиерейских домов. Как сообщает А.В. Карташев, Екатерина «вела разведку и о других архиереях, недружелюбно встретивших секуляризацию» .

Таковы были суровые меры просвещенной монархини к иерархам, противящимся ее воле. Кредо Екатерины II, высказанное ею еще в 1761 г.: «Уважать веру, но никак не давать ей влиять на государственные дела» . По вступлении на престол в речи к Синоду она прямо и без обиняков заявила, что архиереи не только служители алтаря и духовные наставники, но в первую очередь «государственные особы», ее «вернейшие подданные», для которых «власть монарха выше законов евангельских».

Были приняты меры к улучшению положения приходского духовенства. Указами 1764–1765 гг. отменялись все «окладные сборы», которые приходское духовенство обязано было платить архиерею, отменялись или закреплялись жесткими тарифами обременительные подати за поставление, за переводы с должности. Отныне епископат переходил на казенное содержание от доходов секуляризованных церковных имений, «архиерейское тягло» осталось в прошлом. Архиереям запрещалось лишать священнослужителей сана без разрешения Синода, применять телесные наказания (указы 1765–1766). Изменился и характер архиерейского суда: вместо кары устрашающей и публичной, насилий, унижавших достоинство духовного лица, в практику вошли наказания исправительные, «келейные» по соображениям поддержки авторитета духовных лиц. Но «традиционный дух властительства по-прежнему царил в архиерейских домах» . Наряду с этим в 1784 г. последовал новый «разбор» духовенства: снова было предписано (как и в былые «разборы») «безместных» священно- и церковнослужителей приписывать к податным сословиям, а «годных» (к воинской службе) сдавать в рекруты.

Изданный в 1773 г. указ провозглашал Синоду принцип веротерпимости. «Как Всевышний терпит на земле все веры, – говорилось в указе, – то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле, в сем поступать изволит, желая только, чтобы между ее подданными всегда любовь и согласие царили» . Мусульмане получили свободу строить мечети и свои духовные школы, а муллам было даже назначено и содержание из казны, равно как и буддийским ламам. (Указы 1788 и 1794 гг.)

Павел I в начале своего царствования ввел ряд льгот для духовенства. По восшествии на престол 6 декабря 1796 г. Павел 1, по ходатайству Св. Синода, своим первым указом освободил духовных лиц от телесного наказания за уголовные преступления в гражданских судах до момента лишения сана, так как наказание, «чинимое в виду тех самых прихожан, кои получали от них спасительные тайны, располагает их к презрению священного сана» . В тот же день Павел I издал указ о приведении к присяге на верность императору и крепостных крестьян, чего ранее не бывало. Многие крестьяне восприняли его как закон, освобождающий их от крепостной зависимости. В конце 1796 – начале 1797 гг. прокатились массовые крестьянские волнения, которыми были охвачены 32 губернии. К бунтующим крестьянам присоединился и ряд приходских священников. 29 января 1797 г. Павел I издал Манифест, в котором говорилось: «Духовные, наипаче же священники приходские, имеют обязанность предостерегать прихожан своих противу ложных и вредных разглашений и утверждать в благонравии и повиновении господам своим, памятуя, что небрежение их о словесном стаде, им вверенном, как в мире сем взыщется начальством их, таки в будущем веке должны будут дать ответ пред страшным судом Божиим» .

1 мая 1797 г. издано «Обращение» к архиереям, дабы они «за поведением священно- и церковнослужителей имели строгое наблюдение, стараясь всемерно предупреждать и отвращать народные возмущения». Указывалось, чтобы тех пастырей, которые приведут в послушание толпу, «отмечать пристойными почестями или переводить их на выгоднейшие места». Если же, наоборот, «будет примечено хотя бы только подозрение к наклонению крестьян к возмущению, то такового немедленно брать в консисторию и приход поручить другому, для увещевания же крестьян посылать надежнейшего священника» . Были подтверждены указы Екатерины II, запрещавшие священникам писать челобитные для крестьян. Характерно, что указ 1798 г. об отмене права выбора прихожанами приходских священников мотивирован и таким обстоятельством: «По происшедшим в некоторых губерниях ослушаниям крестьян противу своих помещиков мисние из священников и церковнослужителей вместо того, чтобы подолгу их, правилами церковными и регламентом духовным предписанному, наставлять прихожан своих благонравию и повиновению властям, над ним поставленным, сами к противному тому подавали повод». В 1800 г. вновь были ведены телесные наказания для приходского духовенства, отмененные указом 6 декабря 1796 г.

Однако прочие льготы и облегчения для сельского духовенства были сохранены и установлены новые. Увеличены земельные участки сельским приходам, на 112% увеличено жалованье от казны приходским священникам, были приняты меры к призрению и обеспечению вдов и сирот священников. В 1797 г. все духовное сословие было освобождено от сборов на содержание полиции. Царские милости распространились и на епархиальное духовенство. Расходы казны на содержание епархии возросли с 463 тыс. до 982 тыс. руб. В 1797 г. были удвоены размеры земельных участков архиерейских домов, а также дополнительно выделены мельницы, рыбные ловли и пр. угодья.

В 1800 г. Павел I ввел награждение гражданскими орденами духовных лиц за особые заслуги. Первым был награжден митрополит Московский Платон (Левшин). Рассказывают, что он умолял Павла не удостаивать его этой чести и дать возможность «умереть архиеерем, а не кавалером», но в конечном счете, чтобы «не прогневить» монарха, принял эту награду. Но будучи неуравновешенного и вспыльчивого нрава, Павел часто подвергал и высоких духовных особ опале. Так, среди них пострадал выдающийся церковный деятель митрополит Новгородский и С.-Петербургский Гавриил (Петров) только за то, что к нему благоволила Екатерина II. Павел оставил за ним только Новгородскую кафедру, с которой он в 1799 г. вынужден был уйти «на покой».

В коронационном манифесте 5 апреля 1797 г. Павел I объявил себя главой Русской Православной Церкви . Это потом было закреплено в «Своде законов Российской империи» (1832 г.). Его статья 42-я (Т. I, ч. 1-я) гласила: «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов и блюститель правоверия и всякого в Церкви святого благочестия».

При Павле I провозглашена веротерпимость к «раскольникам». Разрешена свободная деятельность старообрядческой церкви. Старообрядцам возвратили отобранные у них книги. Но предусматривались наказания для уклонявшихся в раскол.

Проявлялась терпимость к униатам Белоруссии и Правобережной Украины: Киевская, Минская, Житомирская и Брацлавская епархии были предупреждены о том, что нельзя силой обращать униатов в православную веру. Священников, нарушивших этот запрет, лишали приходов. В 1798 г. был учрежден Департамент римско-католического исповедания. В ведении его находились как католики, так и униаты, за которыми признавалась свобода вероисповедания.

Павел I проводил благожелательную политику по отношению к католичеству. Он охотно отозвался на просьбу ликвидированного Наполеоном в 1798 г. при захвате о. Мальты Ордена Иоаннитов принять их под свое покровительство. Став магистром Мальтийского ордена, Павел наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского некоторых епископов, а придворных священников возвел в звание кавалеров ордена.

Павел дал приют иезуитам, позволив им избрать своего викария в России. В 1799 г. Павел благосклонно принял генерала иезуитского ордена пастора Гавриила Грубера, который добился от него разрешения для иезуитов открывать «богоугодные заведения» в Петербурге. В 1800 г. иезуитам был передан в Петербурге католический храм св. Екатерины, при котором была основана иезуитская коллегия. Возможно, не без внушений Грубера Павел проникся идеей воссоединения католической и православной церквей. План Грубера (о воссоединении церквей) Павел направил в Синод. Первоприсутствовавший в Синоде митрополит С.-Петербургский Амвросий (Подобедов), решительно выступил против предложения иезуита. Амвросия поддержал весь Синод. Поскольку еще в 1773 г. орден иезуитов был запрещен папой Климентом XIV, Павел добился от папы Пия VII издания 7 марта 1801 г. буллы о восстановлении иезуитского ордена в пределах России. Она вступила в силу уже при Александре I.

4. Перемены в политике по отношению к старообрядчеству в последней трети XVIII века

В последней трети XVIII в. политика по отношению к старообрядцам существенно смягчилась. Указом Петра III от 29 января 1762 г. старообрядцам, бежавшим за границу, дозволялось вернуться в Россию. Указ предписывал, чтобы «им в содержании закона по их обыкновению и по старопечатным книгам ни от кого возбранения не было». 1 февраля 1762 г последовал указ о прекращении всех следственных и судебных дел о старообрядцах, «и содержащихся под караулом тотчас в домы отпустить и вновь никого не забирать».

Екатерина II подтвердила эти указы и даже предоставила ряд новых уступок старообрядцам. Она предписала местным властям, чтобы вышедшим из-за рубежа старообрядцам они оказывали покровительство, защищали их и не чинили принуждения в ношении указанного платья и бритья бороды.

В 1762 г. старообрядцам, вышедшим из Польши, она разрешила поселиться в Саратовском Заволжье по р. Иргизу, где им было отведено 70 тыс. десятин земли. В данном случае преследовалась цель колонизации этого слабо заселенного края. С той же целью в 1785 г. наместнику Новороссии Г.А. Потемкину было поведено поселить старообрядцев в Таврической губернии. Был принят и ряд мер на устранение административно-юридической обособленности старообрядцев.

В 1763 г. была упразднена Раскольническая контора, учрежденная в 1725 г. для сбора двойной подушной подати со старообрядцев и налога с бород. В 1764 г. от двойной подушной подати освобождались старообрядцы, которые не отказывались от «таинств церковных от православных священников». Были ликвидированы другие дискриминационные меры, принятые прежним законодательством «о расколе». Указ 1783 г. гласил: «Светская власть да не долженствует вмешиваться в различение, кого из жителей в число правоверных, или кого в заблуждающихся почитать, но обязана над всеми вообще наблюдать, дабы каждый поступал по предписанным государственным узаконениям» .

В 1783 г. 1500 старообрядцев Стародубья подали прошение в Синод, чтобы им дозволили совершать богослужение по старопечатным («дониконианским») книгам и назначили епископа, который, состоя в ведении Синода, управлял бы делами всех старообрядцев. В 1784 г. Синод разрешил им дать священников, хотя «в епископе было отказано». Так было положено начало единоверию – компромиссной форме объединения части старообрядцев-поповцев с Православной Церковью на условиях сохранения за ними их старых обрядов, но при подчинении ее юрисдикции. Вступающие в единоверие освобождались от проклятья, которому был предан раскол на церковном Соборе 1667 г., единоверцам разрешалось получать священников от епархиального архиерея, и они подчинялись ему в делах духовных и церковного суда.

В Стародубье и Новороссии открылось несколько единоверческих церквей и монастырей.

В 1797 г. в Нижегородской епархии к единоверию присоединилось до 1 тыс. старообрядцев-поповцев. Затем к единоверию присоединилась часть старообрядцев-поповцев Казанской, Московской, С.-Петербургской и Иркутской епархий. 12 марта 1798 г. был издан указ Павла I о предоставлении старообрядцам-половцам права «иметь у себя церковь и особенных священников, рукоположенных от епархиальных архиереев для отправления службы Божия по старопечатным книгам» . В 1799 г. единоверческие церкви были открыты в Москве и Петербурге. Митрополит Московский Платон (Левшин) составил «Правила единоверия», утвержденные 27 октября 1800 г. Павлом I . Таким образом, единоверие получило официальный статус.

Превысочайший престол патриарший». Духовенство и бояре похвалили мысль царскую, но прибавили, что нужно снестись с восточными патриархами, чтобы никто не мог сказать, что патриарший престол в Москве устроен одной только царской властью.

Патриарх Иоаким, которому передали решение думы, взялся доложить об этом собору греческой церкви. Год прошел без ответа. Летом года прибыл сначала в Смоленск , затем в Москву константинопольский патриарх Иеремия , и царь решительно поставил вопрос о патриаршестве в России , предложив самому Иеремии сделаться патриархом русским.

На самом деле, однако, иметь патриархом грека не хотели, да в Москве был уже намечен свой кандидат – митрополит Иов , клеврет Бориса Годунова . Патриаршество в России было предложено Иеремии под тем условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире как городе старейшем. Иеремия отказался жить не при государе. Тогда 26 января года тем же Иеремией в патриархи русские торжественно был поставлен Иов. Через два года получена была грамота от восточного духовенства, утверждавшая патриаршество в России, в Москве и подписанная 3 патриархами , 42 митрополитами , 19 архиепископами и 20 епископами . Московский патриарх должен был занимать место после иерусалимского ; поставлялся он собором епископов русской церкви.

Поставление происходило обыкновенно таким образом. После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола – а им обыкновенно бывал митрополит Крутицкий – рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам степенных, т.е. более важных монастырей, с извещением о смерти патриарха и с приглашением «снитися в царственный град Москву, благочестивого ради собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России» .

К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами , священниками , дьяконами . Если кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был прислать грамоту, что он наперед согласен со всеми постановлениями собора.

Когда все духовные были в сборе, царь повелевал им «видети свои государские очи в золотой подписной палате»; старший из митрополитов «творил достойно по святительскому чину»; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством жребия. Последняя окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (+ ) и состояла в следующем. На 6 бумажках равной величины писались имена шести кандидатов, из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей. Бумажки эти обливались со всех сторон воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде парь посылал их собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе .

Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам. Патриарх Иов деятельно работал в пользу избрания Годунова в русские цари: затем, когда явился первый Лжедмитрий и стал серьезно угрожать Годунову, Иов твердо выступил против него, защищая сначала Бориса Годунова, затем его сына Федора .

Он посылал послов к князю Острожскому и польскому духовенству, убеждая их не верить Лжедмитрию, предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедмитрий не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев .

Когда самозванец овладел Москвой, Иов был свергнут с патриаршего престола и в простой монашеской рясе был отвезен в Старицкий Успенский монастырь . На место Нова патриархом избран рязанский архиерей Игнатий , родом грек, в молодости воспитывавшийся в Риме и до приезда в Россию занимавший Кипрскую епископскую кафедру. Он первый из архиереев признал Лжедмитрия царем и за это был возведен в патриархи 24 июня года.

Предположение некоторых духовных историков, что Игнатий был возведен Лжедмитрием в патриархи потому, что по своим убеждениям и характеру мог быть удобен для Рима, не имеет достаточных оснований: новый патриарх разослал грамоты, в которых предписывал молиться, между прочим, о том, чтобы Господь Бог возвысил царскую десницу над латинством и басурманством. После свержения Лжедмитрия Игнатий переехал в Литву , где принял унию .

После Игнатия патриархом, естественно, был избран человек, наиболее проявивший оппозицию против Лжедмитрия. То был казанский митрополит Ермоген , человек от природы грубый, даже жестокий, но строгий к себе, прямолинейный и стойкий. Он был не в ладах с вновь избранным царем Василием Шуйским , но стоял за него как за царя венчанного .

Когда появился второй Лжедмитрий и народ стал волноваться, Ермоген перенес царевича Дмитрия из Углича в Москву и устроил торжественную покаянную процессию в Москве, в присутствии вызванного из Старицы ослепшего патриарха Иова : народ каялся в изменах, клятвопреступлениях, убийствах, и патриархи разрешали его.

В начале года недовольные Шуйским вытащили патриарха Ермогена на лобное место и, тряся его за ворот, потребовали согласия на перемену царя. Патриарх остался тверд, не побоялся толпы и отстоял Шуйского. Когда Шуйский год спустя был свергнут и бояре выдвинули кандидатуру польского королевича Владислава , Ермоген согласился на желание большинства, но с тем, чтобы Владислав перешел в православную веру.

В Польшу были отправлены послами князь Голицын и ростовский митрополит Филарет . Через несколько времени к ним пришла грамота от бояр, в которой предписывалось во всем положиться на волю королевскую. Но послы заявили, что грамота от одних бояр для них не действительна: их посылали патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре. Когда паны возразили на это, что патриарх – лицо духовное и в светские дела вступаться не должен, то получили в ответ: «изначала у нас так повелось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов и без их совета ничего не приговаривали, и место сделано патриархам с государями рядом: теперь же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный».

Переговоры с Владиславом кончились неудачей; в апреле года русские послы были отведены пленниками в Мариенбург . Ермоген разрешил русских от присяги Владиславу и стал призывать народ на защиту государства и православия. Кроме патриарха, города не хотели знать другого начальства; к нему они посылали отписки о сборе ратных людей. Польская партия бояр, во главе которой стоял Салтыков , враждебно относилась к Ермогену и потребовала, чтобы он воротил земские ополчения, шедшие к Москве, но патриарх благословил ополчения и проклял изменников отечества. Его посадили под стражу и преградили всякие сношения его с народом. В тюрьме он и умер (), заморенный, как говорили, голодом.

До года Русская Церковь оставалась без патриарха. Сначала ею управлял казанский митрополит Ефрем (Хвостов) , а после его смерти () – митрополит Крутицкий Иона (Архангельский) , человек необразованный, упрямый и мстительный.

В году митрополит Филарет возвратился из Польши в Москву. Воспользовавшись пребыванием в Москве иерусалимского патриарха Феофана III , Михаил Федорович возвел своего отца в патриархи. Как отец царя Филарет получил титул «великого государя» и занял в государстве место, равное царю: наступило время полного двоевластия.

В сфере церковного управления и суда патриарх оставался независимым и никем не стеснялся. В году Филарет получил от царя новую грамоту, по которой все духовные лица его епархии, монастыри и церкви, с их служителями и крестьянами, во всех делах, кроме уголовных, были подчинены суду одного патриарха; если же они имели дело с каким-нибудь светским лицом, то должны были жаловаться в приказы, которые ведали ответчиками.

Двор патриарха был устроен по образцу царского. У патриарха были свои свечники, чашники, скатерники, повара, хлебники, пивовары, истопники, конюхи, иконописцы, мастера серебряных и золотых дел и т.п.; были у него и свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению.

При Филарете в области патриаршего управления начинают выделяться разряды и приказы: в судном приказе или патриаршем разряде были сосредоточены все судебные дела; в приказе казенном – дела о ставленниках, а также сборах с вотчин и духовенства; приказ церковных дел ведал делами, касающимися церковного благочиния; дворцовый приказ заведовал хозяйством патриарха. Ведомство этих приказов не было, впрочем, строго разграничено и может быть определено только приблизительно. Патриарх по-прежнему, вместе с высшим духовенством, призывался на земский собор и в царскую думу.

По смерти Филарета преемник его, Иоасаф I (1634 - 1640), не мог занять такого положения, какое принадлежало отцу царя: он не носил титула великого государя, как и его преемник Иосиф (1640 - 1652). При последнем было издано «Уложение » царя Алексея Михайловича , значительно подрывавшее значение в государстве церковной иерархии вообще и патриарха в частности. Патриарх сидел во время составления «Уложения» в царской думе и на земском соборе и не протестовал. Учреждением монастырского приказа были уничтожены судебные привилегии духовенства, а следовательно, умалена власть патриарха.

Главным противником приказа явился патриарх Никон , при котором патриаршая власть достигла небывалого до тех пор развития. Как и Филарета, Никона титуловали «великим государем»; власть патриаршая как бы приравнивалась к власти царской. Монастырский приказ хотя не был уничтожен, но почти бездействовал. Не имело силы и постановление «Уложения », запрещавшее увеличение монастырских вотчин: патриаршие вотчины увеличились за это время с 10 тыс. дворов до 25 тыс.

Никон окружил себя царской пышностью и сделался, как царь, недоступен. Архиереи рабски подчинялись всесильному патриарху, беспрекословно сносили все его грубости и исполняли его распоряжения. Патриарх своей властью отбирал у епархий и церквей вотчины и отдавал их на свои монастыри или присоединял к патриаршим владениям.

Самовластно поступал Никон и с боярами. Идеалом его было двоевластие, в виде светской власти царя и духовной – патриарха. С этой целью он как бы в противовес «Уложению» пересмотрел и дополнил Кормчую , которую издал с приложением подложной грамоты Константина к папе Сильвестру , содержавшей в себе апологию церковной власти и церковных имуществ. Никон хотел убедить царя Алексея Михайловича отменить вовсе «Уложение» и заменить его Кормчей; но это не удалось. Царь разослал только воеводам для руководства в суде выписки из Номоканона , как бы в дополнение «Уложения».

Затем стряслась катастрофа над Никоном. Во время удаления патриарха, до суда над ним, русской церковью правил Питирим , митрополит Крутицкий. Приговор над Никоном был вместе с тем приговором и над патриаршеством в России и его идеалами. Патриаршая власть вводилась в известные рамки; давалось понять, что русский патриарх не всемогущ, что власть его – не самодержавная царская власть.

Московский Собор 1667 года признал, что патриарх не должен носить титула великого государя и вступаться в мирские дела; с другой стороны, однако, признана была независимость духовенства и церковных людей в гражданских делах от мирского суда. Патриархом на соборе 1667 года был избран тихий, незначительный Иоасаф II ( -). С этих пор патриаршество в России начинает терять свое государственное значение.

После Иоасафа II патриарший престол занимали Питирим (в Статьи о святительских судах », в которых были собраны выписки из Номоканона , царские уставы и ханские ярлыки; правительству рекомендовалось помнить все это и не отступать от старины.

Сближение России с Западной Европой вызвало оппозицию со стороны как Иоакима , так и Адриана , они видели подрыв религии в заимствовании новых форм жизни, в перемене даже внешности русского человека. Умирая, патриарх Иоаким в своем завещании умолял правительство не допускать православных к дружбе с иноземцами и еретиками, запретить последним строить кирхи, разорить уже раньше построенные, не давать иностранцам начальства в полках, не вводить новых обычаев. Адриан намеревался идти по следам Иоакима, но Петр I резко оборвал патриарха, и он должен был замолчать; Адриан даже жил не в Москве, а в своем Перервинском монастыре.

Не проявляя прямой оппозиции, он молчаливо был главою недовольных, а в лице его и само патриаршество как учреждение было символом недовольства новыми порядками. Поэтому, когда в октябре года умер патриарх Адриан, преемника ему не было назначено. Во главе управления церковью был поставлен рязанский митрополит Стефан (Яворский) , с титулом «местоблюстителя патриаршего престола». Уже одно то, что местоблюстителем был назначен митрополит рязанский, а не Крутицкий, как до тех пор бывало, являлось нововведением. По отношению к церковным делам местоблюститель сохранял права патриарха; для совещаний по важным делам он имел при себе очередных епископов из епархий.

Так было до года, когда Петр стал заменять приказы коллегиями, с целью объединения однородных предметов государственного управления. На церковь Петр смотрел не с духовной точки зрения, как на общество верующих, а с государственной, как на учреждение правительственное. Эта точка зрения побудила его идею преобразованных им светских учреждений перенести и в область церкви и единоличную власть патриарха заменить коллегией, постоянным собором духовного правительства.

Духовная коллегия (синод) явилась высшим церковным и правительственным учреждением в России. В составленном для нее «Духовном регламенте» были изложены причины, побудившие царя заменить единоличное управление церкви коллегиальным:

1. в собрании, где много членов, легче может быть отыскана истина;
2. решение собора получает в глазах общества больше силы и значения, чем решение одного лица;
3. при коллегиальном управлении не могут быть остановки в делах вследствие болезни или смерти правительственного лица;
4. при коллегиальном управлении не может быть стремления у духовного правительства сравняться с особою монарха, как это могло быть при патриархах;
5. соборное учреждение может быть хорошей школой для архиереев.

На преобразование высшего управления церковью было вытребовано согласие русских архиереев, а также настоятелей степенных монастырей, Сената и восточных патриархов.

(с 2009)

Использованные материалы

• Христианство: Энциклопедический словарь: в 3 т.: Большая Российская Энциклопедия, 1995.

Поставлен Лжедмитрием после ссылки святителя Иова, впоследствии впал в униатство , ныне не считается Церковью законным.

5.5. ОТМЕНА ПАТРИАРШЕСТВА ПЕТРОМ I

Начало церковных реформ Петра . После прихода к власти (1689) Пётр не проявлял открыто своего отношения к Русской церкви. Все изменилось после смерти авторитетного патриарха Иоакима (1690), а затем матери (1694). С патриархом Адрианом (1690-1700) Пётр мало считался. Никем не сдерживаемый, юный царь кощунствовал - устроил пародию на конклав - «всеплутейший, сумасброднейший и всепьянейший собор князя Иоанникиты, патриарха Пресбургского, Яузского и всего Кукуя», где участников благословляли скрещенными табачными чубуками, а сам царь играл роль дьякона. Пётр отказался участвовать в шествии па осляти в Вербное воскресенье, когда патриарх въезжает в город на осле, которого под узду ведет царь. Мистерию о въезде Христа в Иерусалим он посчитал умалением царского достоинства. Огромное значение для Петра имела поездка в Европу в 1697-1698 гг. Пётр увидел, что в протестантских странах церковь подчиняется светской власти. Он беседовал с королем Георгом и с Вильгельмом Оранским, последний, ссылаясь на пример родной ему Голландии и той же Англии, советовал Петру, оставаясь царем, сделаться «главой религии» Московского государства.

Тогда у Петра сложилось убеждение в необходимости полного подчинения церкви царю. Впрочем, действовал он осторожно, ограничиваясь поначалу повторением законов Уложения. Указом от января 1701 г. был восстановлен Монастырский приказ со светскими судами. Управление церковными людьми и землями, печатание духовных книг, руководство духовными школами поступило в ведение Монастырского приказа. Указом от декабря 1701 г. царь отнял у монастырей право распоряжаться доходами, поручив их сбор Монастырскому приказу. Пётр стремился ограничить численность духовенства, в первую очередь монахов. Велено было устроить их перепись, запретить переходы из одной обители в другую и не совершать новых пострижений без разрешения государя.

Украинизация церкви . Важнейшим шагом по секуляризации церкви было назначение патриаршего местоблюстителя после смерти Адриана в 1700 г. Царь благосклонно отнесся к предложениям отложить избрание нового патриарха. Междупатриаршие случалось и в XVII в., но прежде местоблюстителя патриаршего престола выбирал Освященный собор под главенством двух-трех архиереев, а теперь Пётр сам его выбрал. В декабре 1700 г. он назначил местоблюстителем митрополита Стефана Яворского. Ему были поручены дела о вере - «о расколе, о противностях церкви, о ересях»; прочие дела были распределены по приказам. Царь также приказал вести делопроизводство патриарших учреждений на царской гербовой бумаге, т.е. сделал ещё один шаг по введению контроля над церковным управлением.

С Яворского Пётр начинает передачу церковной власти в России в руки малороссийских иерархов - по-западному образованных и оторванных от Русской церкви. Правда, опыт со Стефаном был неудачным - он оказался противником протестантских реформ Петра. Со временем Пётр нашел другого киевского книжника, который, несмотря на католическое образование, разделял его взгляды на подчинение церкви государству. Им был преподаватель Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович. Он стал главным идеологом Петра по церковным вопросам. Пётр сделал Прокоповича ректором академии, в 1716 г. вызвал в Петербург проповедником и в 1718 г. назначил Псковским епископом. Прокопович подготовил Петру богословское обоснование церковной реформы.

Свобода веры . Пётр с детства не любил старообрядцев (и стрельцов), ведь стрельцы-старообрядцы на глазах мальчика убивали его близких. Но Пётр был меньше всего религиозный фанатик и постоянно нуждался в деньгах. Он прекратил действие принятых Софьей статей, запрещавших старообрядчество и отправлявших на костры упорствующих в старой вере. В 1716 г. царь издал указ об обложении раскольников двойным налогом. Старообрядцам было позволено исповедовать свою веру при условии признания власти царя и уплаты налогов в двойном размере. Теперь их преследовали лишь за уклонение от двойного налога. Полная свобода веры была предоставлена иностранцам-христианам, приезжавшим в Россию. Были разрешены их браки с православными.

Дело царевича Алексея . Чёрным пятном на Петре лежит дело царевича Алексея, бежавшею в 1716 г. за границу, откуда Пётр выманил его в Россию (1718). Здесь, вопреки царским обещаниям, началось расследование «преступлений» Алексея, сопровождавшееся пытками царевича. В ходе следствия были выявлены его сношения с духовными лицами; были казнены епископ Ростовский Досифей, духовник царевича протопоп Яков Игнатьев, ключарь собора в Суздале Фсодор Пустынный; митрополит Иоасаф был лишен кафедры и скончался едучи на допрос. Умер и приговоренный к смертной казни царевич Алексей, не то запытанный при допросах, не то тайно удушенный по указанию отца, не желавшего его публичной казни.

Установление Святейшего Синода . С 1717 г. Феофан Прокопович под присмотром Петра тайно готовил «Духовный регламент», предусматривающий отмену патриаршества. За образец была взята Швеция, где духовенство полностью подчинено светской власти.

В феврале 1720 г. проект был готов, и Пётр послал его в Сенат для ознакомления. Сенат в свою очередь издал Указ «О собирании подписей епископов и архимандритов Московской губернии...». Покорные московские архиереи подписали «регламент». В январе 1721 г. проект был принят. Пётр указал, что дает год срока, чтобы «регламент» подписали архиереи всей России; через семь месяцев он имел их подписи. Документ получил название «Регламент или устав духовной коллегии». Теперь Российской церковью правил Духовный Коллегиум, состоящий из президента, двух вице-президентов, трех советников из архимандритов и четырех асессоров из протопопов.

14 февраля 1721 г. состоялось первое заседание Коллегии, оказавшееся последним. В ходе его «Духовная Коллегия» по предложению Петра была переименована в «Святейший Правительственный Синод». Пётр юридически поставил Синод на одну ступень с Сенатом; коллегия, подчинявшаяся Сенату, превратилась в учреждение, формально ему равное. Подобное решение примирило духовенство с новой организацией церкви. Пётр сумел добиться одобрения Восточных патриархов. Константинопольский и Антиохийский патриархи прислали грамоты, приравнивающие Святейший Синод к патриархам. Для наблюдения за течением дел и дисциплиной в Синоде указом Петра от 11 мая 1722 г. был назначен светский чиновник - обер-прокурор Синода, лично докладывающий императору о состоянии дел.

Пётр I смотрел на духовенство утилитарно. Ограничив численность монахов, он желал их приобщить к трудовой деятельности. В 1724 г. вышел указ Петра «Объявление», в котором он изложил требования к жизни монахов в монастырях. Простых, неучёных монахов он предлагал занять земледелием и ремеслами, а монахинь рукоделиями; одарённых - учить в монастырских школах и готовить к высшим церковным должностям. При монастырях создать богадельни, больницы и воспитательные дома. Не менее утилитарно царь относился к белому духовенству. В 1717 г. он вводит институт армейских священников. В 1722-1725 гг. проводит унификацию чинов духовенства. Были определены штаты священников: один на 100-150 дворов прихожан. Не нашедших вакантных мест переводили в податное сословие. В Постановлении Синода от 17 мая 1722 г. священников обязали нарушать тайну исповеди, если они узнали важные для государства сведения. В результате реформ Петра церковь превратилась в часть государственного аппарата.

Последствия раскола и отмены патриаршества . Раскол Русской церкви в XVII в. в глазах большинства историков и литераторов меркнет на фоне преобразований Петра I. Его последствия равно недооценивают почитатели великого императора, «поднявшего Россию на дыбы», и поклонники Московской Руси, клянущие во всех бедах «Робеспьера на троне». Между тем «Никоновская» реформа повлияла на преобразования Петра. Без трагедии раскола, падения религиозности, утраты уважения к церкви, моральной деградации духовенства Пётр не смог бы превратить церковь в одну из коллегий бюрократической машины империи. Мягче прошла бы вестернизация. Подлинная церковь не допустила бы глумления над обрядами и насильственного бритья бород.

Были и глубинные последствия раскола. Гонения на раскольников привели к нарастанию жестокости, сравнимой со Смутным временем. Да и в годы Смуты людей не сжигали живьем и казнили пленных, а не мирных жителей (лишь «лисовчики» и запорожцы выделялись изуверством). При Алексее Михайловиче, и особенно при Фёдоре и Софье, Россия по количеству огненных смертей впервые приблизилось к странам Европы. Жестокость Петра, даже казнь 2000 стрельцов, уже не могла удивить ко всему привыкшее население. Изменился самый характер народа: в борьбе с расколом и сопутствующими бунтами погибло много пассионариев, особенно из среды непокорного духовенства. Их место в церквях и монастырях заняли приспособленцы («гармоники», по Л.Н. Гумилёву), на всё готовые ради места под солнцем. Они влияли на прихожан, причем не только на их веру, но на мораль. «Каков поп, таков и приход» - гласит пословица, возникшая из опыта предков. Многие плохие черты русских завязались, а хорошие исчезли в конце XVII в.

О том, что мы потеряли, можно судить по староверам XIX - начала XX в. Все путешественники, бывавшие в их деревнях, отмечали, что у староверов господствует культ чистоты - чистоты усадьбы, дома, одежды, тела и духа. В их селениях не было обмана и воровства, не знали замков. Давший слово исполнял обещанное. Старших почитали. Семьи были крепкие. Молодежь до 20 лет не пила, а старшие выпивали по праздникам, очень умеренно. Никто не курил. Староверы были великие труженики и жили зажиточно, лучше окружающих нововеров. Из староверов вышло большинство купеческих династий - Боткины, Громовы, Гучковы, Кокоревы, Коноваловы , Кузнецовы, Мамонтовы, Морозовы, Рябушинские, Третьяковы. Староверы щедро, даже самоотверженно, делились богатством с народом - строили приюты, больницы и богадельни, основывали театры и картинные галереи.

Через 250 лет после собора 1666-1667 гг., обвинившего Русскую церковь в «простоте и невежестве» и проклявшего несогласных, и через 204 года после превращения Церкви в госучреждение пришла расплата. Пала династия Романовых, и к власти пришли воинствующие атеисты, гонители Церкви. Произошло это в стране, народ которой всегда был известен набожностью и верностью государю. Вклад церковной реформы XVII в. тут бесспорен, хотя недооценён до сих пор.

Символично, что сразу после свержения монархии Церковь вернулась к патриаршеству. 21 ноября (4 декабря) 1917 г. Всероссийский поместный собор избрал патриархом Российской православной церкви митрополита Тихона. Позже Тихон был арестован большевиками, покаялся, был выпущен и скончался в 1925 г. при неясных обстоятельствах. В 1989 г. он был канонизирован в лике новомучеников и исповедников Собором Русской православной церкви. Пришел черед и староверам: 23(10) апреля 1929 г. Синод Московской Патриархии под управлением митрополита Сергия, будущего патриарха, признал старые обряды «спасительными», а клятвенные запреты соборов 1656 и 1667 гг. «отменил, яко не бывшие». Постановления Синода были утверждены Поместным собором Русской православной церкви 2 июня 1971 г. Справедливость восторжествовала, но мы до сих пор платим цену за дела далёкого прошлого.